daejeon.ru

Гарем... С давних времен слово это поражало воображение наших соотечественников, которых христианская церковь вот уже тысячу лет упорно (и не всегда успешно) воспитывает в духе единобрачия. Однако за пределами христианского мира гаремы существовали повсюду, и Корея не была исключением. Надо, правда, оговориться: почти везде и почти всегда гарем был привилегией, доступной очень немногим. То, что теоретически мусульманин мог иметь семерых жен, вовсе не означало, что большинство мусульманских мужчин проводило свою жизнь в окружении семи луноликих красавиц. Нет, подавляющее большинство обходилось одной женой (и было зачастую вполне этим довольно), в то время как гаремы могли содержать только немногие сильные мира сего.

В Корее дела обстояли примерно так же. Вплоть до середины нашего века корейские законы разрешали мужчинам иметь наложниц, но на практике этим пользовались немногие, ведь большинству это было просто не по карману. Правда, в некоторых общественных слоях (например, среди богатых купцов) наличие симпатичной молоденькой наложницы в задних покоях особняка было столь же обязательным, как наличие Мерседеса-600 в гараже любого русского банкира. Как и Мерседесы в наши дни, наложницы были тогда предметом роскоши, пусть и несколько своеобразным. Правда, сколько бы наложниц у корейца не было (редко даже самый богатый человек мог содержать больше 2-3), жена у него была все равно только одна, и только она пользовалась соответствующими юридическим правами.

Не удивительно, что наибольшее количество наложниц имел король. Однако и у корейского короля была только одна жена. Между главной женой и наложницами лежала пропасть, практически непроходимая. Конечно, король мог, если уж ему очень этого хотелось, развестись с женой, и официально провозгласить своей новой женой бывшую наложницу. Такие ситуации в корейской истории действительно возникали (например, так поступил король Сукчжон в конце 17-го века), однако случалось такое очень редко. Во-первых, королева обычно происходила из какого-либо влиятельного аристократического рода, и ее многочисленные родственники вполне могли за нее постоять. Например, тому же Сукчжону его развод (который в итоге пришлось аннулировать) доставил немало политических проблем самого серьезного свойства. Наложницы же, как правило, были если и не простолюдинками, то уж, по крайней мере, женщинами из довольно захудалых дворянских родов, за их спинами не было влиятельных и богатых семей, так что соперничать с королевой на равных они не могли. Во-вторых, такой поступок, как развод с женой, считался не совсем достойным короля. Поэтому, как бы король не относился к королеве, она обычно оставалась его женой, хозяйкой его дома (точнее, дворца), и официальной соправительницей страны.

Впрочем, сказать, что корейская королева была соправительницей -- некоторое преувеличение. Она, правда, участвовала во многих официальных (как бы мы сейчас сказали, протокольных мероприятиях), но в целом женщинам в старой Корее в политику открыто вмешиваться не полагалось. Несмотря на это, не для кого не было секретом, что порою королевы обладали огромной реальной властью. В конце XIX века, например, именно королева Мин, жена последнего корейского короля Кочжона, во многом определяла и внутреннюю, и внешнюю политику страны (кстати сказать, во внешней политике королева находилась на прорусских позициях, что и стало одной из причин ее гибели -- ее в конце концов убили японские агенты). Однако формально, повторяю, жены корейских королей должны были вести себя как тихие затворницы.

Кстати сказать, знаменитая фраза о том, что жениться по любви не может ни один, ни один король! вполне относится и к корейским владыкам. Жену королю подбирали родители или, если король вступил на престол малолетним, регентский совет, и исходили они при этом вовсе не из личных симпатий короля, а из сложных политических расчетов. Если жена королю не нравилась -- в его распоряжении были наложницы, которых он выбирал сам, однако оказывать формальное почтение жене он все равно был обязан.

Итак, наложницы. Часто спрашивают, сколько их было? Никаких ограничений на их число не существовало. Обычно официально признанных наложниц было около 10-15, но в распоряжении короля были также и кунън , то есть, в буквальном переводе, женщины дворца . Кунън являлись дворцовыми служанками. Они мыли, убирали, стирали, готовили, делали тысячи иных дел, без которых жизнь в огромном дворцовом комплексе была бы невозможной. Однако кунън не были просто служанками. При поступлении на работу , они должны были быть девственницами, и рассматривались как потенциальные наложницы короля. Король, если он только захотел, мог провести ночь с любой приглянувшейся ему служанкой, хотя в действительности в королевской постели смогли побывать лишь очень немногие из них. Любая любовная связь с иным мужчиной для кунън считалась тяжким уголовным преступлением, она приравнивалась к измене супругу, то есть самому королю (даже в том случае, если король и в глаза ни разу не видел виновницу). Набирали кунън раз в десять лет, при этом и они, и их родители должны были обладать хорошим здоровьем, а также не иметь среди своих предков тех, кто когда-либо осуждался за уголовные или политические преступления. Обычно на службу во дворец отбирали совсем маленьких девочек, которым было только 5 - 6 лет, хотя бывали и исключения. Первые 15 лет жизни во дворце считались временем ученичества, а потом девушки официально получали звание дворцовой прислужницы . Любопытно, что проводившаяся по этому случаю церемония была копией свадебного ритуала. Единственное отличие заключалось в том, что на этой свадьбе ... отсутствовал жених. Дело в том, что женихом (так сказать, виртуальным женихом ) был сам король, и прошедшие церемонию женщины считались потенциальными наложницами короля. Даже в том случае, если кунън с годами покидала дворцовую службу и возвращалась в большой мир , вступать в брак она больше не могла, ведь до конца жизни она все равно формально оставалась как резервной наложницей Его Величества.

Однако мечтой большинства женщин дворца было стать настоящей наложницей, которую называли хозяйка задних покоев . Для этого, во-первых, кунън должна была провести с королем ночь (кстати, называлось это официально подняться до королевской милости ). Подняться до королевской милости удавалось немногим, ведь для большинства прислужниц жизнь так и проходила на кухнях и в прачечных, в вышивальных мастерских и в кладовых дворца, то есть там, куда Его Величество, понятное дело, не заглядывал, где шансы попасться королю на глаза и привлечь к себе его внимание были практически нулевыми. Однако даже сама ночь или две, проведенные в королевской постели, значили не очень много. Как правило, для того, чтобы стать официально признанной наложницей, женщина должна была родить королю ребенка. Удавалось это немногим, из примерно 300-400 находившихся во дворце кунън полноправными королевскими наложницами обычно становились всего лишь 10-15 женщин. Большинству же дворцовых служанок оставалось надеяться на то, что со временем они смогут сделать карьеру и дослужиться, скажем, до старшей служанки , своего рода фрейлины. Старшие служанки или непосредственно прислуживали королеве и наложницам, или же были начальницами всяческих дворцовых хозяйственных учреждений (кухни, прачечные, гардеробные и т.д.). И тем не менее, большинство из них мечтало о том, что, может быть, и им улыбнется счастье, что и они тоже когда-нибудь станут матерями королевских сыновей.

Вообще говоря, с политической точки зрения главная задача наложниц заключалась вовсе не в том, чтобы время от времени разделять с королем ложе и радовать его своими прелестями. Им была поручена куда более важная миссия: обеспечивать стабильность династии, производя на свет сыновей -- потенциальных наследников. По корейским законам, король заранее назначал официального наследника, причем часто делал это почти сразу же после вступления на престол. Наследником мог быть любой из его -- обычно многочисленных -- сыновей. В отличие от России и Европы, наследником вовсе не обязательно был старший сын. По подсчетам историков, только четверть корейских корейских королей была старшими сыновьями своих предшественников. Традиция, правда, требовала отдавать предпочтение сыновьям от жены (если, конечно, таковые были), а не от наложниц, но правило это часто нарушалось. В исключительных случаях, если король был бездетным, то наследником престола он мог назначить своего брата, или племянника, или иного близкого родственника. Однако подобные шаги были чреваты смутой, их следовало избегать, так что для обеспечения устойчивости династии было необходимо, чтобы король имел как можно больше сыновей. Официально утвержденный наследник ведь всегда мог умереть (детская смертность в те времена была очень высокой), и потенциальная замена ему была жизненно необходима. Именно этим и объясняется наличие наложниц, задача которых была проста -- рожать резервных наследников (чем больше -- тем лучше).

Не удивительно, что корейские короли отличались многодетностью. Например, у Тхэчжона (правил 1400-1418) было 29 сыновей и дочерей, а у Сончжо (правил 1567-1608) -- 25. И это при том, что дети, умершие во младенчестве (а таких в те времена было немало), просто не учитывались! Конечно, в этом отношении корейские короли не идут в сравнение со многими владыками мусульманского мира, некоторые из которых имели сотни детей, но ведь и наложниц у иного султана или хана тоже могло быть несколько сотен.

Гарем в его корейском варианте вообще во многом отличался от гарема ближневосточного, который лучше знаком нашим российским читателям. Главное отличие заключалось в том, что корейские королевские наложницы и официально, и по сути были куда менее бесправны, чем женщины султанских и ханских сералей. На Ближнем Востоке наложницы, как правило, были не более чем рабынями, которые находились под полным контролем надсмотрщиков - евнухов. В Корее роль гаремных евнухов была куда скромнее, а сами обитательницы гарема пользовались определенными правами. Это и понятно: они были не пленницами и даже не крепостными, а происходили, как правило, из дворянских семей, пусть и захудалых, они сохраняли связи с миром за пределами дворца.

***

Настоящая статья помещена в газете Сеульский вестник . Сеульский вестник -- газета на русском языке, которая выходит в Сеуле с периодичностью раз в две недели и посвящена вопросам культуры, экономики и повседневной жизни Кореи.