daejeon.ru

Как и большинство конфуцианских стран, Корея времен династии Ли (1392-1910) обладала очень совершенным для тех времен государственным аппаратом. Если сравнивать Корею со странами средневековой Европы или Ближнего Востока, нельзя не отметить рациональность, регламентированность и некое, я бы сказал, бюрократическое изящество , которым отличалась корейская государственная машина. Построена эта машина была во многом по китайским проектам, хотя, конечно, и с учетом местной корейской специфики.

Вообще говоря, Корея XV-XIX веков была государством бюрократическим (в данном случае в слове бюрократ нет ничего ругательного). Армия в старой Корее была не в чести, и в этом отношении Корея мало походила на хорошо нам известные государства европейского средневековья (к которым, пусть и с оговорками, относится и Россия). Во всех этих странах правящее сословие было, по преимуществу, сословием военным, а типичным представителем верхов был рыцарь, витязь, богатур - короче говоря, воин (и, если уж быть честным, по совместительству немножко бандит). Армия, конечно, существовала и в Корее, но офицерство находилось в подчиненном по отношению к чиновничеству положении. Даже главой военного министерства обычно являлось гражданское лицо. Офицеры подвергались всяческой дискриминации по сравнению с гражданскими чиновниками, так что честолюбивые молодые дворяне избегали армейской службы, предпочитая сдавать гражданские экзамены и делать гражданскую карьеру - более престижную и лучше оплачиваемую. Слова чиновник и дворянин были в старой Корее почти синонимами.

Во главе корейского правительства стоял премьер-министр - рёнъыйчжон (в буквальном переводе - главный в обсуждении дел правления ), и его два заместителя - левый и правый . Первым вице-премьером считался левый заместитель, ведь испокон веку левая сторона считалась на Дальнем Востоке более почетной, чем правая.

Главными органами отраслевого управления служили министерства, которых в старой Корее, как и в Китае, было шесть. Всегда - ровно шесть. Система эта была введена в VII веке нашей эры и с тех пор без изменений просуществовала до конца XIX столетия, то есть 13 веков. Самым важным из министерств было Министерство по делам чиновников, в ведении которого находились вопросы назначений и перемещений всех корейских государственных служащих. За ним следовало Министерство финансов, которое в Корее называлось Министерством налогов. На третьем месте стояло Министерство церемоний. Для нас, грешных неконфуцианцев, бывает трудновато понять важность этого ведомства, но в старой Корее к нему относились со всем почтением. Министерство это отвечало за правильное проведение конфуцианских обрядов. Его чиновники следили за тем, чтобы вовремя и в полном соответствии с вековыми правилами приносились жертвы духам неба и земли, душам предков правящей династии и знаменитых чиновников. К ведению Министерство церемоний относились и вопросы внешней политики. Кроме этого, были в Корее Военное министерство и Министерство наказаний (то есть юстиции). Замыкало список Министерство общественных работ, которое занималось в основном строительством дворцов, крепостей и ирригационных сооружений, а также управлением государственными мануфактурами и мастерскими.

Важными органами власти были Цензораты. Несмотря на закрепившееся за ними в западной и российской традиции название, никакого отношения к цензуре в нынешнем смысле этого слова эти учреждения не имели. Скорее, по своим функциям они были ближе к нынешней Генеральной прокуратуре или Конституционному суду, ведь в их задачи входило наблюдение за соблюдением законности чиновниками и самим королем. Впрочем, Цензораты не ограничивали себя юридическим контролем: они также следили за нравами и поведением чиновников, стремясь выявлять и пресекать то, что по понятиям тех времен считалось аморальным поведением . Цензоратов было два. Один из них следил за чиновниками, а другой - за самим королем и его семьей. Сотрудники этого учреждения имели право и, более того, были обязаны систематически критиковать действия монарха - именно за это они и получали свою зарплату! Разумеется, чаще всего критика была, мягко скажем, не слишком суровой, но из этого понятного правила бывали и исключения. Порою излишняя принципиальность стоила карьеры или даже жизни, но именно такие неустрашимые чиновники от века воспринимались конфуцианской традицией как мученики и герои.

Другим своеобразным учреждением был Кёнъён . Он представлял из себя учебное заведение, в котором был только один студент - сам король. В соответствии с конфуцианскими традициями, корейский монарх должен был два-три раза в день посещать специально организуемые для него занятия по конфуцианской философии, истории и теории государственного управления. Занятия эти вели лучшие ученые страны, а по форме они несколько напоминали нынешние вузовские семинары - тексты конфуцианских классиков подвергались там всестороннему обсуждению. Порою король задавал своим наставникам довольно каверзные вопросы, и тем приходилось лихорадочно искать правильные ответы - ситуация, хорошо знакомая преподавателям и в наши дни.

Был в Корее и государственный Институт истории, который тоже считался правительственным учреждением. Назывался он Чхунчхугван - Палата Весны и осени (в названии содержится намек на знаменитую древнекитайскую летопись Вёсны и осени , которую когда-то редактировал сам Конфуций). Отношение к истории в странах Дальнего Востока было всегда совершенно особым, и дело сбора и хранения исторических документов находилось там на такой высоте, о которой в средневековой Европе или России никто не мог и мечтать. В задачу Палаты Весны и осени входило составление подневных хроник деяний монарха, на основании которых впоследствии, уже после смерти короля, готовились т.н. Правдивые записи ( Силлок ) - исключительно подробная хроника его правления.

Со времен Древнего Египта, ни одно государство не обходилось без полиции и спецслужб. В Корее полицейские функции в основном выполняли подразделения Министерства наказаний и местная администрация, однако для расследования политических преступлений существовало специальной полицейское агентство - Ыйгымбу, нечто вроде службы безопасности. Помимо государственных преступлений, оно расследовало и все преступления, совершенные дворянами.

Еще в самом начале XV века страна была разделена на восемь провинций, границы которых оставались практически неизменными на протяжении четырех столетий. Только в самом конце XIX века большинство провинций было разделено на две части (так появились, например, провинции Северная и Южная Чолла, Северная и Южная Кёнсан и т.д.). Кроме того, особым статусом пользовались города Сеул и Кэсон - вторая столица страны (сейчас на территории Северной Кореи). Во главе каждой провинции стоял губернатор, которого по закону полагалось сменять не реже, чем раз в два года. Корейские законодатели опасались, что слишком долго просидевший на своем месте губернатор начнет или взятки брать, или поддерживать какие-то местные группировки в ущерб государственным интересам. Губернатору и его небольшой канцелярии подчинялись уезды, которых в стране было более 300. Во главе каждого уезда стоял уездный начальник, которого также полагалось сменять раз в несколько лет (вдобавок, чиновникам, как правило, запрещалось служить в своих родных местах). Уезды состояли из волостей, но в волостях уже никаких правительственных чиновников не было. Все вопросы на этом уровне решались местным самоуправлением, в котором основная роль принадлежала дворянам и их ассоциации.

Нельзя не отметить, что чиновничий аппарат старой Корее отличался очень небольшими размерами. При том, что население страны за пять веков правления династии Ли возросло от примерно 7-8 до примерно 15 миллионов человек, во всех центральных министерствах и ведомствах, вместе взятых, насчитывалось всего лишь 500 чиновников! Примерно столько же чиновников (исключая военных) находилось и в провинциальных учреждениях. Это означает, что в среднем на 10 тысяч корейцев приходился только один профессиональный бюрократ - пропорция, делающая честь эффективности государственного аппарата. Правда, кроме штатных чиновников, в стране были еще и писари и счетоводы, охранники и тюремщики, которые не имели формальных чиновничьих рангов, но получали государственное жалование и фактически тоже были государственными служащими. Не исключено, что их было даже больше, чем чиновников в точном смысле слова, однако даже с учетом этого обстоятельства нельзя не признать - корейский государственный аппарат был маленьким и, следовательно, дешевым. Для сравнения: в Российской Федерации сейчас насчитывается примерно 4 миллиона чиновников, то есть по одному на 40 россиян - примерно в 100 или даже 200 раз больше, чем в старой Корее.

Впрочем, не все было так уж идеально в старой Корее. Например, все высшие чиновники менялись там с прямо-таки калейдоскопической быстротой. В этом отношении Корея времен династии Ли напоминала Италию семидесятых годов с ее непрерывными правительственными кризисами. Подсчитано, например, что сеульский градоначальник (немаловажная в те времена должность - министерского уровня) в 1392-1910 годах в среднем находился на своем посту всего лишь 5 месяцев. Рекорд принадлежит У Ок-рёну, который пробыл мэром столицы 13 лет, с 1610 по 1623 год, однако пять сеульских градоначальников были сняты в день назначения, 10 человек пробыли на этом посту два, а 11 - целых три дня: Примерно такая же министерская чехарда была характерна для всех высших постов. Как ни парадоксально, эта кажущаяся нестабильность (к которой на деле в старой Корее сумели привыкнуть и приспособиться) во многом была связана с малочисленностью государственного аппарата. Чиновников действительной службы было, от силы, полторы тысячи, а дворян, которые поголовно стремились к чиновничьим местам, - десятки тысяч. Отсюда - желание властей пропустить через высшие должности как можно больше дворян, дав им, таким образом, возможность подтвердить свой привилегированный статус.

Чиновники набирались из числа правящих сословий, в первую очередь - из дворян, и занятие государственного поста уже само по себе давало право на дворянское звание. Впрочем, корейское дворянство - это уже тема другой статьи.